— Шенге, — я все же остановилась, — а Динар?
Папашка глухо сказал:
— Рхарге, вернуть злого к Черный король.
Я от удивления рот открыла, когда младший вождь поднял обе лапы, и между ними появился прозрачный такой кристалл, совершенно без блеска. И вот этот кристалл растянулся, и появилось окошко в другой мир, овальное и растянутое, и сквозь него я увидела королевский дворец Ирани! От удивления я лишилась дара речи. Просто стояла и смотрела на это чудо природы.
— Утыррка хотеть домой? — грустно спросил шенге.
— Утырка дома, — и я была честна с собой как никогда. А затем на оитлонском добавила: — Динар, сообщи королю, что я жива, это сейчас самое главное!
Рыжий поднялся, и я вдруг поняла, что падение было болезненным, но даже стона не прозвучало, когда он встал, выпрямился. Зато в его взгляде была такая тоска.
— Я вернусь, — заверила вдруг Динара, который уже стоял рядом с порталом.
Он кивнул, но продолжал очень пристально смотреть на меня. И неожиданно сиплым голосом произнес:
— Я впервые увидел тебя счастливой.
И вдруг портал исчез. С удивлением я посмотрела на Рхарге, а тот не менее удивленно взирал на шенге.
— Злой человек тоже голоден, — задумчиво произнес папа, — мяса много.
А потом мы все сидели у огромного костра. Три больших кабана жарились рядом с основным костром, а я жевала холодное мясо, это типа перекус был, и, зачастую с полным ртом, жаловалась папе на жизнь. Динара посадили далеко от нас, его тоже не оставили голодным. Хотя, как это ни странно, выглядел даллариец более довольным, чем когда его в портал хотели отправить. И я его понимала — тут здорово! Тут просто потрясающе здорово! Особенно маленькие орчата. Эти проказники то подбегали, засыпая вопросами, то тащили к себе в тиопи показывать всякие мелочи, то с таинственным видом демонстрировали зажатых в кулачках жучков и паучков. А еще тут все были добрыми. И орки, и орчанки, последние меня просто покорили. Я еще никогда не видела, чтобы такие большие существа двигались с такой грацией, а когда они обнимали своих орчат, это было так… как океан безграничной нежности. И я со слезами смотрела на них в такие моменты. Опыт общения с детьми у меня вообще был не очень богатый — при дворе детей младше десяти не было, а если я посещала какой-либо замок, обычно наблюдала либо пренебрежение к малышам, либо откровенно грубое обращение — из-за разбитой безделушки, к примеру. Наверное, отныне материнская забота и любовь у меня всегда будут ассоциироваться с орчанками.
И вот я сижу у костра, в рубашке и штанах, потому как меня переодели, рядом с любимым шенге, и так не хочется думать ни об Оитлоне, ни о будущем.
— Утыррка грустит, — заметил мою задумчивость шенге.
И я продолжила исповедь:
— Утыррка иметь силу… магию, — поправилась после недолгого молчания и напряженно посмотрела на папу.
Вообще ждала хоть какой-то реакции, а шенге все так же радостно улыбался и смотрел на меня.
— Та Шерр хотел запереть, — продолжила я.
И папашка нахмурился. Зарычал даже. Потом начал говорить:
— Утыррка иметь магию, но Утыррка должна знать — земля хранить силу.
Я даже жевать перестала, пытаясь понять мысль шенге, и он попытался объяснить иначе.
— Сила, — орк указал рукой на окружающее пространство, — везде. Дерево, птица, трава — везде.
Я все еще не понимала. И он сказал иначе:
— Сила — как вода. Много есть. Хранить силу — плавать в озере, наполнив рот водой и боясь умереть от жажды!
И вот тут до меня дошло:
— Магия везде!
Шенге кивнул, довольный моей сообразительностью.
— Ее не нужно хранить в крови? — и орк снова кивнул, даже по головке погладил за сообразительность.
— Та Шерр не понимать, — продолжил шенге, — хранить, бороться, нервничать. Зачем? Та Шерр хранит песок, тот просыпается сквозь пальцы. Та Шерр иметь один внук с силой, в клане Лесных каждый пятый — маг.
Я нервно сглотнула и огляделась. Это казалось невероятным, немыслимым и в то же время было таким мудрым. И вот эта его мудрость толкнула задать очень важный вопрос:
— Шенге дать разрешение Аршхану увести Утыррку, а зачем?
— Утыррка ребенок, — орк тяжело вздохнул, — увидеть игрушка — хотеть. По ночам глаза мокрый. Шенге дать время, Утыррка искать любовь в сердце, не находить, отказаться от брака.
Я как сидела, так и сижу. Смотрю на посмеивающегося орка, и даже не хватает слов выразить всю мою благодарность. И я просто отложила в сторону лист тапи с мясом и потянулась к шенге, обнимая своего самого мудрого папу на свете! И знаешь, Великий Белый Дух, спасибо тебе, если ты там есть. И Динару тоже спасибо за Готмир, а Готмиру за моего шенге. Хотя еще один вопрос у меня имелся, и, устраиваясь на руках папашки, я его тоже задала:
— Шенге, а что такое брак по законам Лесного племени?
И так как сидела, прижавшись к орку, то увидела, как вдруг насторожился Динар, а потом не знаю, показалось или нет, но огонь словно бы стал гореть чуть тише, словно тоже прислушивался.
— Мы народ Леса, — начал папа, — мы знаем мудрость земли. Мы отдаем силу земле, соединяясь по законам Лесного племени. Красивый обряд — встать на колено, руки на землю, отдать всю магию без остатка. — И тут шенге нагнулся и шепнул мне на ухо: — Но только мы знаем, что, взяв силу, земля вернет ее. Магия — везде!
Сижу и пытаюсь понять. А потом до меня дошло — вот чего так испугался Та Шерр! Он знает о традиции Лесного клана отдавать силу и решил, что Аршхан перестанет быть магом! Хотя… а это идея.
— Шенге, — протянула я, — Утыррка не хотеть магию отдавать земле и не брать обратно.
— Хорошо, — согласился шенге, — но Утыррка думать, давать ответ на полную луну.
Я посмотрела в небо — от луны сейчас наблюдался только тоненький серп, так что до полнолуния времени еще много. Вот шенге хитрюга!
— Шенге учить Утыррка, — уже серьезно сказал орк, — учить добрая магия! Законы магии.
— Даже законы есть? — удивилась я.
— Много, — подтвердил мои опасения шенге. — Утыррка иметь особую силу — давать жизнь.
И тут я вспомнила о том, о чем старалась вообще не думать!
— Шенге, — прошептала я, — на нас нападать гоблин… мои люди все мертвые.
— Утыррка добрый, — с грустью произнес шенге, — но давать жизнь мертвым только Аршхан уметь. Шенге учиться, шенге научиться делать портал, чтобы переносить людей, и оживить шенге научится, но время…
А времени как раз не было. Я грустно посмотрела на Динара, тот ответил мне таким же грустным взглядом, словно все слышал.
И вдруг над стойбищем раздался треск. Страшный, ужасающий, словно небеса дрогнули. Среди орков началось странное явление — они все посмотрели на шенге. Шенге сидел спокойно и все тоже успокоились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
